Были еще предрассветные сумерки, как Яра встала с кровати. Сегодняшняя ночь напрочь отказалась давать девушке необходимый для ее здоровья сон, но, несмотря на мучительную для многих бессонницу, шнырка чувствовала себя вполне нормально. Свесив ноги с кровати, Яра взглянула на окно: сквозь запотевшее стекло было мало что видно, только прилипшие дождевые капельки свидетельствовали о том, что ночью погода преподнесла сюрприз, так и никем не оцененный, ну, разве что, ночными романтиками с букетами полевых цветов, в виде долговременного дождя. Насчет цветов: Яра принюхалась и ощутила в воздухе едва заметный запах садовой ромашки, клевера и васильков - этот небольшой букетик, принесенный вчера Улом, уныло свисал своими зелеными листочками с переполненного водой стакана. Ваз в ШНыре попросту не существовало. Нашарив рукой на спинке кровати новенький, подаренный на день рождение, халат, девушка завернулась в него и с усилием встала с отлёжанного места.
После спасательной операции, которая закончилась для Яры не самым наилучшим образом, прошло достаточно времени, чтобы девушка пошла на поправку. По словам Лехура, который по просьбе Кавалерии осмотрел больную, Яре очень даже повезло: "Видимо, тебя еще не хотят пускать к праотцам. Оно и правильно: организм молодой - быстрее восстановишься, и глазом не успеешь моргнуть, как на тут же пегаса с разбегу оседлаешь." Слова доктора потихоньку сбывались, и, несмотря на серьезный диагноз, Яра быстро поднималась на ноги. Хоть она пока еще не бегает, как прежде, и пегаса с разбегу не седлает, но ходить спокойным, неторопливым шагом она все же может. Все потому, что Яра - человек активный и ответственно относящийся к предписанию врачей. Сказали разрабатывать – значит разрабатывать. Одно единственное, чего Яра просто терпеть не могла, так это лежать без дела.Поэтому, решив, что попытаться заснуть на два часа будет бессмысленным занятием, Яра отправилась в пегасни, но только тогда, когда закончила возиться с кроссовками, в которые она пыталась обуться.
Восход только-только озолотился и покраснел, потихоньку стала просыпаться живность, окружающая ШНыр, и в то время, как Яра заглянула в пегасню, в ней кто-то уже был. Стук ведер, сонный храп пегасов и шуршание сена – в такую рань могла вставать только Лина. Девушки обменялись приветствиями, заведующая спросила у шнырки про ее здоровье и вместе они разошлись по разным сторонам. Яра, дойдя до самого крайнего денника, осмотрела Эриха: израненный, старый пегас поднял свою дряхлую морду и всхрапнул, тем самым встречая шнырку. Девушка провела ладонью по его толстой гриве, которая начинала уже тускнеть. И как Эрих может выносить все эти жалостливые взгляды? Яре бы стоило поучиться такому непрошибаемому терпению у своего старого пегаса. На нее ведь смотрят точно также – только теперь Яра осознала, что быть слабым и зависымым человеком, доставляет тебе великую боль и страдания. Видеть все эти понимающие и жалеющие взгляды, слушать эти бесполезные, успокаивающие речи. Ты готов прибить их ко всем чертям, наорать на тех людей, кто заботиться о тебе. Душевно это тяжело перенести: чувствовать себя неспособным сделать даже самую ничтожную работу, жалким, и от этого становиться тошно. Ты противен самому себе, ты начинаешь себя ненавидеть за это, а окружающее общество, как тебе кажется, хочет добить тебя. Каждая твоя просьба кажется тебе унизительной, как-то раз Яра даже накричала на Ула. Потом, естественно, было ужасно стыдно, но девушка так и не попросила прощения. Но Ул попытался сделать вид, что ничего не происходило, и дальше продолжал ухаживать за любимой.
Почему-то Яру внезапно стало гложить чувство вины, и она, больше не в силах этого терпеть, отправилась обратно в ШНыр, искать своего возлюбленного, чтобы попросить у него прощения за все то, что ему пришлось от нее терпеть. Самый короткий путь к комнате парня (а Яра прекрасно знала, что шныр еще дрыхнет на своем гамаке) лежал через учительскую, прямо в коридор, где находились учебные классы и кабинет директора. Миновав учительскую, Яра обнаружила, что дверь кабинета Калерии Валерьевны гостеприимно раскрыта для всех желающих. Девушка хотела лишь мимолетно заглянуть к директрисе и поздороваться, но Кавалерия сама позвала ее и пригласила присесть.
В кабинете уже находились половина средних шныров и малая часть младших. Старших еще не было видно, и Яра, как представитель этого малого класса, сидела отдельно от общей массы. На лицах всех присутствующих было одинаковое недоумевающее выражение лица и вместе с тем радостно-возбужденное. Такое же было и в тот день, когда Кавалерия оказалась в плену у ведьмарей и весь ШНыр отправился вызволять своего обожаемого директора. Яра поглядела на нее: вид у главного шныра был самый, что ни на есть, серьезный. Могу стопроцентно сказать, что намечается еще какая-нибудь вылазка, - подумала Яра, прежде чем Калерия Валерьевна начала беседу.
