Только Калерия успела хоть как-то разрядить ситуацию с Риной, как вернулся Кай. Теперь он выглядел спокойнее, и еще более самодовольно. Женщина поморщилась. Общество врагов ей было крайне неприятно, но выбирать не приходилось.
- Мы вынуждены отказать в связи с неподходящими нам условиями, и, в свою очередь, выдвигаем другие. Все четверо наших сотрудников должны быть возвращены в ближайшее время. Когда мы убедимся, что они живы, здоровы и целы, то предоставим вам предмет, способный перекрыть воздействие заклятья.
Примерно этого и следовало ожидать. Надежда на то, что ведьмари поступятся своими требованиями, была крайне мала. Подавив очередной вздох, который уже почти вырвался, Калерия принялась лихорадочно продумывать возможные комбинации. Вернуться в ШНыр, подзарядить нерпь, пригнать пленников сюда? Или лучше выдвинуться в город и использовать одну из зарядных закладок? Как же сделать так, чтобы враги не узнали о ее местоположении?
- Я держу свои обещания, - певуче и с неестественной улыбкой ответила Кавалерия, - Первый ваш сотрудник не заставит себя ждать.
Женщина поднялась со скамьи и вышла, подметая подолом юбки ступеньки беседки с выщербленной краской.
- Только бы все четверо оказались живы. Мало ли, их телепортировало слишком высоко? Или переохладились и умерли от воспаления легких, - нерадостно думала Калерия, - Я слишком давно наведывалась туда. В сущности, лишь раз после того, как оставила там закладку, направляющую действие пнуфов. Тогда все было вроде бы нормально. Отстраивали сторожку, топили снег на костре. Но что я могла узнать, если даже подойти побоялась. Десятки оторванных от цивилизации ведьмарей вполне могли пожелать разделаться со мной. Теперь я только оставляю им необходимые вещи. Раз в месяц, ночью.
Она дошла до середины лужайки, на краю которой располагалась беседка, и, не давая мыслям более отвлекать себя, прикоснулась сразу к двум фигуркам на нерпи: ко льву и руке со скипетром. После этого, закрыв глаза, чтобы лучше сосредоточиться, потянулась рукой куда-то в сторону, сделала хватательное движение, и резко дернула вверх. Взглядом нельзя было уловить момент, когда в руке у нее оказались сразу двое взрослых мужчин, схваченных за волосы.
Повезло, вместе сидели.
Зрелище было просто невероятным. Было совершенно не понятно, как хрупкая женщина небольшого роста может удерживать на вытянутой руке такой груз. Да и выглядели вновь прибывшие странно. Они были в ватниках, валенках и меховых шапках, несмотря на раннее лето. Один из них держал в руке шахматного ферзя.
Не давая им опомниться, Кавалерия потащила обоих навстречу их коллегам. Втолкнув ведьмарей перед собой в беседку, женщина с довольным видом прислонилась спиной к одной из колонн.
- Убеждайтесь в их здоровье, господа, - насмешливо произнесла директор ШНыра, - Надеюсь с ними все в порядке. Хотя возможны простудные заболевания и обморожения.
NPC: два неопределенных ведьмаря мужского пола из форта Белдо.
День начинался как обычно: холодный заполярный день. Надвигалось зима. Было грустно даже думать о том, что в другом полушарии сейчас почти лето.
Впрочем, это был не первый их год в Антарктиде, и они почти свыклись с условиями вечного холода. Зимы давались тяжело, многие умирали. Однако никакая простуда, никакие травмы не сравнились с муками избавления от псиосной зависимости. На этом этапе тоже наблюдалась большая смертность. Еще долго бывшие псиосные бродили серыми, изможденными тенями, потерявшими всякий интерес к жизни.
Вообще неизвестно, как обстояли бы дела, если бы раз в месяц не появлялся узел с вещами первой необходимости. Этого ведьмари так и не могли понять.
Сперва они развлекались тем, что многослойно проклинали Кавалерию и всех ее учеников за свою ссылку на ледник. Думали даже, что лучше смерть.
Но старожилы уже давно не держали зла на шныров. Они-то понимали, что эти вещи доставляет им никто иной, как прежние враги. Благодаря провизии, санитарным принадлежностям и медикаментам из таких «передачек» смертность понизилась. Появились нитки, чтобы шить одежду, вертелы, чтобы жарить мясо, и много других крайне необходимых предметов. Часто в посылках содержались настольные игры, книги и газеты, чтобы коротать время.
Жизнь на леднике по-прежнему была не сахар, но стала терпимой. Строили что-то вроде юрт изо льда, охотились, играли в шахматы и в карты. Женщины стирали в снегу одежду. Однажды даже родился ребенок, но его не уберегли. Все же климат слишком жесток. Каждая зима превращалась в битву на выживание.
В этот день была не их очередь охотиться на пингвинов и чаек, поэтому они с чистой совестью сели играть в шахматы. И вот одни уже почти выиграл, занес ферзя для решающего хода, но их с силой выдернули из этого мирка. Проигравший успел еще заметить узкую женскую ладонь, вцепившуюся в волосы его товарища.
Совершенно без перехода они очутились на лужайке, заросшей травой. Настоящей. Зеленой. Травой. Травой, которой они не видали уже почти четыре года.
Женщина, державшая их за волосы ничуть не изменилась. Все та же гордая, прямая и моложавая Кавалерия.
Хотелось что-то сказать ей. Что-нибудь непременно гадкое. Но отчего-то к злости примешивалась благодарность.
Она вытянула нас оттуда. Зачем?
Не давая им возможности опомниться, женщина повлекла их к беседке, в которой находились трое: две девчонки (шнырки?) и один юноша, лет двадцати двух, куда больше смахивающий на ведьмаря.
Недавних обитателей заполярья грубо втолкнули в беседку. Кавалерия предложила удостовериться в их здоровье.
Здоровьем они не отличались. Один страдал хроническим бронхитом, другой отморозил себе три пальца на левой руке. У них шелушилась кожа, так и не сумевшая приспособиться к ледяному ветру, свалялись давно не мытые волосы, отросли бороды. Санитарные процедуры проводились раз в месяц. Нагреть на всех воды было невозможно, поэтому каждое умывание могло окончиться простудой. А любая простуда в Антарктиде могла привести к смерти.
Исхудавшие, с ввалившимися щеками, бывшие ведьмари представляли собой довольно унылое зрелище. Кроме того, они были укутаны в заношенную, кое-где латаную одежду. Проходя в валенках по траве, они улыбались, как дети, и от радости, и от абсурдности происходящего.
Жаль только, любимая осталась на леднике.
Любимые женщины были у обоих. Сначала ведьмари держались обособленно, как привыкли в Москве, где даже члены одного форта были друг другу «лучшими врагами». В вечном холоде же складывались многие пары. От безысходности и пустоты.
Так они и стояли, ссутулившись, изнывая от непривычной жары. На улице было совсем не жарко, обитатели Подмосковья кутались в курточки и толстовки. Однако, когда ты уже привык к температуре от минус восьми до минус сорока, любой, самый жалкий «плюс» причиняет невыносимые страдания.
Кавалерия:
Смотреть на эту парочку было больно. Они были такими молчаливыми, покорными.
Неужели надо отправить всех ведьмарей на ледник, чтобы из них вышли нормальные люди?
Находиться здесь более было невыносимо. Даже сдержанная Кавалерия едва-едва могла изобразить на лице индифферентность. Чего стоила ей насмешливая интонация – лучше вообще не говорить.
- Итак, друзья, - такое слово в отношении ведьмарей было произнесено с запинкой, плохо замаскированной под иронию, - Первую часть ваших требований я исполнила. Давайте встретимся где-нибудь в Москве, через час. В условленное место я приведу вам… остальных сотрудников, которых вы пожелали вернуть. Только скажите, где вы готовы их ждать.
Кавалерия окончила высказывание резко, едва скрывая раздражение.
Нет, Рина, вот увидишь, в Антарктиде им было лучше. Сейчас они снова подсядут на псиос, и добрые чувства из их душ сотрутся. А виновата в этом буду я.
Сама не замечая этого, Калерия царапала рукой колонну у себя за спиной. Под ногти попало несколько кусочков краски. Они вонзились до крови. Было больно. Боль отрезвляла и отвлекала от горьких мыслей.
Отредактировано Кавалерия (2011-11-27 15:03:52)
