Хоть Родион и дал ясно понять, что не желает видеть среди команды спасателей новичков, довольно быстро все поняли – удержать младших шныров не представляется никакой возможности. Все начали праведно возмущаться, и среди них чуть ли не громче всех был слышен голос Рины. Яра попыталась было загладить назревающий конфликт, но даже ее ласковой убедительности не хватило на всех. В результате на новичков просто махнули рукой и стали  считать их полноправными членами команды, разве что делая одно-единственное исключение. Для уменьшения вероятности необдуманных поступков все младшие шныры были усажены на пегов с более опытными товарищами. Рине пришлось лететь с экстравагантной девицей Штопочкой, чей пег едва не оттяпал Долбушиной все пальце, когда та неосторожно потянулась к его морде.
Куртка Штопочки была насквозь прокуренной, но Рина все равно прятала лицо в спину девушки, так как ветер больно хлестал по глазам. Лететь со старшей шныркой  было удовольствие ниже среднего. Ее пег – Зверь – был очень беспокойным и, чувствуя на спине лишнюю деталь в виде Рины, то и дело задирал круп и яростно фыркал. Не настолько долгие минуты полета, что обычно воспринимались Долбушиной как великая радость, стали настоящим испытанием, и девушка в какой-то момент пожалела, что заупрямилась и не села в маршрутку к Кузепычу. Правда, жалела она всего лишь  долю секунды, ведь тогда бы Рина добралась до главного штаба  с огромным опозданием.
- Почти добрались! – услышала девушка приглушенный из-за сильного ветра голос старшей шнырки, и чуть ли не в первый раз за все время полета вскинула голову, широко открывая глаза. Впереди легко угадывалась спина Яры - девушка  крепко вцепилась руками в куртку Ула, а снизу  - средних размеров здание, которое окружал забор. Совсем надо заметить, не страшный. Да и здание само не вызывало ни трепетного ужаса, ни глубокого восхищения. Рина даже немного разочаровалась. Неужели это и есть тот самый известный  главный штаб? Как-то совсем не похож…Где пятиметровый бетонный забор и стая доберманов по периметру? Совсем он не выглядит хорошо защищенным, почему же шныры до сих пор не…
- Держись! – предостерегающе выкрикнула Штопочка, и Рина запоздало поняла, что пока она любовалась пейзажами, к ним вплотную подлетели бересерки на гиелах. Хорошо еще, что не я управляю пегом, - с некоторым облегчением подумала Долбушина. Штопочка стала снижать Зверя, открывая себе «линию огня». Одной рукой она крепко сжимала шнеппер. Рина впервые видела, чтобы на берсерков перли так нагло и смело. Видимо, старшая шнырка слабо представляла себе, что в мире вообще существуют такие понятия, как «осторожность» и «страх». Хлопок! Яркая вспышка телепортации на мгновение  ослепила Рину, а затем уже она увидела гиелу, которая стремительно куда-то улетучивается, оставшись без наездника. И это с первого раза! Да… опыт не пропьешь, хотя, что касается Штопочки, попытки присутствовали.
Повсюду слышалось тревожное ржание лошадей, шипение гиел, и беспокойные возгласы. Уж незамеченными подлететь к главному штабу шнырам точно не удалось, хотя те особо и не стремились.

Отредактировано Рина (2012-03-26 17:22:12)

- Кто-нибудь, принесите кофе!
Алена порывисто поднялась. Приказ был вовремя. Можно отдавать честь и стучать каблуками по направлению к спасительной кофемашине. И спасительным сигаретам. Чудо, а не начальник. А клиенты говорят - изверг. Врут.
Алена воспринимала мир с хорошей долей иронии.
Женщина оказалась в своем кабинете, потыкала в кнопки кофемашины, оставив чудо техники самостоятельно готовить напиток.
Алена выдернула сигарету из мундштука и несколько раз глубоко затянулась, выпуская дым в приоткрытое окно. Если Гай спускал ей шутки над коллегами, разве будет он против курения в офисе? Тем более, не дешевку какую-нибудь смолю.
И тут взгляд Шевцовой зацепился за суматоху фигурок в воздухе. Ой! Да это же пеги. Гай будет рад.
Отправив непотушенную сигарету в окно, Алена собрала три чашки кофе (с расчетом на себя) на поднос, и отправилась назад. В кабинете были все те же лица, изрядно уставшие. Просто лучатся добром и человеколюбием, любо-дорого смотреть.
Поднос опустился на журнальный столик, нелепое создание из стекла и металлических трубок, так кстати подвернувшееся под руку Алене.
- Шеф, у нас гости! - бодро объявила секретарша. В ее очаровательной улыбке угадывалась изрядная доля ядовитой иронии.

Яра прищурилась. Солнце палило нещадно, и Яре показалось, что оно хочет сделать из нее яичницу-глазунью. В пегасне, будто бы купаясь в лучах солнца, вертелись маленькие частички пыли, поднятые нетерпеливыми подёргиваниями хвостов пегасов. Яра уже заканчивала вычесывать Эриха, и мимолетом взглянула на часы. Так, на завтрак уже опоздала – подойду к обеду, - рассудила она. Где-то через полчаса она уже вышла из конюшни и посмотрела на солнце, прищурив глаза.  То, в свою очередь, обдало ее живительным теплом, отчего девушка полностью закрыла глаза и вытянула шею, чтобы подставить солнцу как можно больше открытых участков кожи на лице и шее. Яра не знала, сколько она простояла под палящим солнцем, поэтому, ощутив, как кожа начинает краснеть, прекратила свое занятие и направилась к бочке с холодной водой. Полностью опустив лицо в воду, которая уже начинала прогреваться независимо от того, что бочка находилась в тени, Яра стала считать секунды, чтобы узнать, сколько же она продержится без воздуха. Уже на первой минуте девушка сдалась. Плохо, я ведь раньше я могла и десять минут, - с огорчением подумала Яра, вспоминая былые времена. В Шныр возвращаться не хотелось, поэтому Яра решила прогуляться по окрестностям. Поговорить было не с кем: Ул еще утром проводил Кавалерию на двушку, Рина куда-то смоталась, даже не сказав ей, Афанасия утащил Макс, потому что тому нужны были лишние руки для какой-то работы, а все остальные шныры лениво растеклись на лужайке, предоставив бледные щеки и пузики солнцу. Поначалу, Яра ощущала сильную потребность с кем-либо поговорить, но не нашлось такого человека, кто смог бы оторваться от своих дел. Вскоре, Яра махнула на это все рукой и осталась в одиночестве. Нет, оно ее не пугало, ей даже нравилось порою копаться в самой себе, но это ужасно утомляло ее, даже еще сильнее, чем после физической нагрузки.
Уже к обеду девушка почувствовала, что нагуляла волчий аппетит. В столовой творилось что-то невообразимое: шныры, от мала до велика, устроили перестрелку гречкой, из-за чего довели Суповну до бешенства. Яра с сожалением посмотрела на валявшуюся на полу кашу – живот начинал громко требовать пищи. Окольными путями Яра добралась до маленькой кухонки, в которой сидела обиженная  на всех и вся Суповна. Та высказывала все, что она думает о нынешней молодежи. Яра отыскала себе банку тушенки и банку с одиноко лежащим в ней соленым огурцом.  Яра за долю секунды умяла то, что нашла. Суповна ничего не сказала ей: она вообще не обратила внимание, что кто-то еще, кроме нее, находился на кухне. Яра как можно незаметней проскочила обратно в столовую, где в этот момент  на столе стояла растрёпанная Рина и говорила что-то, интенсивно размахивая руками. До Яры долетело только несколько отрывоков из ее монолога: …Ул попытался им помешать, но не успел…Кавалерия у ведьмарей!
Яра остолбенела. Нет, эта новость не так шокировала ее, как остальных шныров, но она испугалась. Главным образом, не за Кавалерию, хотя та попала, несомненно, в ужасную ситуацию, а за Ула. Пульс участился. Сама не своя,  девушка сорвалась с места и побежала на самый последний этаж. За ее спиной Родион дал распоряжения всем шнырам, но девушка не оглянулась. Ей только нужно было знать: жив ли Ул или нет. Хотя она могла спросить у той же Рины с Родионом, но, по закону подлости, в минуты риска наш мозг плавно перетекает в сердце. Яра осознала это, когда уже оказалась у двери, ведущую в «холостяцкую» берлогу старших шныров. Ворвашись туда, шнырка с замиранием сердца остановилась. На кровати Афанасия сидел Ул и перезаряжал шнеппер. Яра с облегчением выдохнула. Сейчас она очень сильно переживала за него, и каждый раз, когда он отправлялся в нырок, Яре было все труднее отпускать его. Зарождались всякие ужасающие мысли, что порой Яре казалось: скоро она станет параноиком, ибо ей мерещилось, что если она отпустит Ула, то он больше не вернется. Хорошо, что такое происходило лишь на несколько мгновений, и Ул с таким жаром уверял ее, что не пропадет, что все сомнения девушки разом отпадали. Как и сейчас: он поднял голову и широко улыбнулся, будто не было нападения и Кавалерия не оказалась в плену ведьмарей. Яра тихонько присела на кровать и сжала его руку – вот он, здесь, живой и невредимый, и это главное.
- И как мы будем вызволять Кавалерию?
Хотя, обычно это она нас всегда вытягивала из очередной передряги, теперь – все перевернулось вверх дном. Ул не удивился: он знал, что в ШНыре вся информация разносится со скоростью света.
- На пегах. Штурмом возьмем ведьмарей и спасем нашу любимую директрису.
Вот такой был весь Ул. Краткость – сестра таланта.

Кто там говорил, что полет на гиеле не входит ни в какое сравнение с полетом на широкой спине пега, пусть даже самого буйного? Ха! Пусть теперь удавятся, ибо полет со Штопочкой доказывал обратное. Даже на Гавре Долбушина чувствовала себя уверенней, ибо тот обладал хоть зачатками инстинкта самосохранения. Бой-девица же перла на берсерков, как танк, и каждый раз Рина оглушительно ора ей на ухо то ли от страха, то ли от возмущения. Штопочке это активно не нравилось, она непроизвольно дергалась, промахивалась,  нервничала, и  искренне недоумевала, почему до сих пор не отправила неуравновешенную мелюзгу за своей спиной познавать радость свободного полета. Рина ее раздражала. А тут еще младшая шнырка стала требовательно тянуть ее за куртку, размахивать руками и указывать вверх,  в чем-то настойчиво убеждая. Штопочка разобрала обрывок фразы «..берсерки сверху!», и раздраженно дернула плечами. То, что их упорно прижимают к земле бой-девица заметила как минимум пол минутой раньше своей «пассажирки», а теперь получается, что Рина раздает ей советы, или, того хуже, указания!
«Ага, сейчас! Все брошу и буду действовать так, как хочет этого малявка. Ну почему она  не полетела, к примеру, с Родионом, а?» - мучительно размышляла Штопочка. Ей хотелось курить и спать – в спасательную операцию она была вовлечена почти сразу после нырка – только и успела, что переодеться, и  дойти до кровати, а далее…Далее развитие событий всем известно. Несмотря ни на что, спасать Кавалерию ринулись бы даже калеки на костылях. Саможаление – опасная, скользкая дорога. Разве не этому учила их директриса? Пришло время доказать, что все ее лекции не пустая болтовня для шныров, а действительно что-то важное, то, что формирует их как личностей.
Штопочка решительно развернула Зверя, и Рина, дабы не упасть, была вынуждена сильнее прижаться к спине старшей шнырки и замолчать. Она уже разобралась, что перехитрить бой-девицу в воздухе не так уж и легко. Продуманный боевой пилотаж и наглость, с которой Зина приближалась к гиелам, вскидывая шнеппер, заставляли берсерков держаться на расстоянии. Многие плюнули на неуравновешенную девицу и переключили свое внимание на других шныров. Благо, противников в небе хватало. Телепортировав очередного берсерка в края не совсем теплые и не совсем желанные, Штопочка коротко выкрикнула:
- Будем спешиваться. Смотри! Ул дал команду снижаться. Возьмем базу штурмом.
По тому, как она одобрительно хмыкнула, Рина поняла, что такой план Штопочке нравится. Прямолинейно и просто. И нагло.
Зверь загребал крыльями воздух, и Рина могла уже различить различные зеленые насаждения на территории главного штаба, как вдруг случилось непонятное. Покорно выполнявший до этого момента любые, даже самые бредовые команда своей хозяйки, Зверь неожиданно заартачился и стал разворачиваться. Зина упрямо направляла его вниз, но пег сопротивлялся всеми правдами и неправдами. Они замедлялись, а сзади их догоняли берсерки.
- Да что же это такое! Зверь, гад, ты нас угробишь! – заорала вдруг Штопочка, теряя все самообладание и стала колотить пега по мускулистой шее. Тот заржал и вдруг…
Рина не поняла, что случилось. Лишь ощутила упругий толчок, от которого перехватило дыхание. Небо и земля вдруг решили поменяться местами. В ушах зазвенело, а перед глазами поплыли разноцветные пятна. Девушка ощутила, что ее уносит куда-то в сторону, и испуганно вцепилась в куртку Штопочки. Где-то совсем близко послышалось шипение гиелы. В панике, Рина закричала, хотя не видела ровным счетом ничего, кроме веселых звездочек перед глазами. Голова казалась не просто тяжелой, а чугунной. Девушка почувствовала сильный толчок, который бывает, когда пег не слишком удачно садится на землю, и тут же, не дав сориентироваться, кто-то дернул ее вниз. Не придумав ничего более оригинального, Рина упала, коснулась щекой влажной земли и по возможности быстро вскочила на ноги. Картинка быстро приобретала четкость, но ничего хорошего взору младшей шнырке не открылось. Прямо перед ней стоял усатый высокий берсерк средних лет и целился арбалетом Рине в голову. Совсем незлобно, без лишних эмоций, можно даже сказать равнодушно, но очень целеустремленно. Именно такой, при необходимости, выстрелит первым и без предупреждения.
- Замерли, - коротко приказал он, и Рина даже на мгновение дышать перестала. Потом опомнилась, и скосила глаза на Штопочку. Та стояла рядом и кривилась от боли – ее правая рука была неестественно вывернута в сторону. Перелом… Долбушина поняла, что при падении еще легко отделалась – пару ссадин и синяков в счет не шли.
Берсерк осуждающе качнул арбалетом.
- Куда поперлись-то, а? Защита над штабом не хуже, чем над вашим ШНыром будет, - Рине показалось, что в его голосе проскользнуло огорчение. Видимо, берсерк не хотел портить себе аппетит перед ужином и кого-то убивать. Штопочка зашипела, и с досадой обернулась на Зверя, которого находился от них на расстоянии метров пятнадцати. Жеребец прижимал уши, тревожно ржал, боялся подойти из-за гиел, но и никуда не убегал. Рина почувствовала к пегу прилив благодарности. Выходит, они выжили только потому, что Зверь максимально уменьшил скорость перед тем, как они врезались в невидимую защиту. А иначе бы из одного пега и двух шнырок получилось бы только одно большое грязное пятно.

Отредактировано Рина (2012-04-13 17:45:14)

Насте больше не удалось ни в кого удачно выстрелить пнуфом, и не потому, что она плохо целилась. Дело в том, что берсерки, пользовались очевидными преимуществами: тем, что на гиелах они восседают в гордом одиночестве, а шныры в большинстве случаев умещаются по двое,  что перегруженный пег не может набрать достаточную высоту, а менее плотная гиела - вполне может. Приходилось осторожничать, не позволяя пегу взлететь выше, где воздух более разреженный.
Каким-то чудом Наста, Сашка и Аскольд пока не пострадали, но где гарантии, что в следующее мгновение их не собьют?
Ул и другие старшие шныры поняли, что недостатков у их нынешнего положения больше и скомандовали снижаться. Не успела Наста последовать приказу, как получила весьма ощутимый тычок кулаком в плечо. Не ожидавшая этого шнырка в первое мгновение подумала, что руку ей прострелили, и только после догадалась - это Сашка. Чего это он? -недовольно подумала Наста. Испугался, двинулся или случилось что? Наста чуть развернула голову, прокричав: "Совсем офигел? Щас сброшу!" А юноша заорал ей  прямо в ухо, кивая на отвлекшегося берсерка и открытое окно:
- Как на счет того, чтобы поиграть в Тарзана?чур, ты Тарзан!
А как насчет того, чтобы поиграть в ставший ненужным балласт?  Чур, балласт ты! - мысленно передразнив, с раздражением подумала Наста, обещая себе, когда... если им удастся вернуться в ШНыр со спасенной Кавалерией, задать новенькому хорошую трепку. Идея с проникновением в штаб была неплохой, но чутьё подсказывало, что не всё так просто. Тем не менее, упускать шанс не стоило, и Наста хотела было направить пега к зданию, но шныр-новичок оказался шустрее - Сашка хорошенько пнул пега. Несмеянова протестующе вскрикнула, хорошенько ткнула локтем, целя в  Сашкино солнечное сплетение - намёк, чтобы тот сидел тихо и не дёргался, и поспешно при помощи поводьев заставила пегаса изменить направление полёта. Сбитый с толку Аскольд послушался не сразу, но всё же пошёл на снижение.
Наблюдая издалека за другими шнырами, Наста поняла, почему  не хотелось воспользоваться легким путём: магический форт не просто так псиос потребляет - защита и у главштаба имеется. Попытайся они пробиться через защиту, финал был был бы плачевен. Шнырка не стала оборачиваться и бросать укоризненный взгляд на Сашку, потому что заметила шныров, которым повезло чуть меньше. Разумеется, берсерки были тут как тут  с арбалетами наизготове.
Наста, не раздумывая,  направила на одного из врагов шнеппер и сделала выстрел, спеша опередить берсерка и не позволить ему выстрелить в снижающегося пегаса.

Отредактировано Наста (2012-04-24 21:59:13)

Упрямство директрисы ШНыра, её показное спокойствие и то, как она сжимала губы, пропуская мимо ушей реплики главного ведьмаря – все мало-помалу выводили Гая из себя. Его движения становились всё более резкими, рот «сполз» влево, делая лицо ассиметричным. Злиться на людях Мокша не любил. Не боялся, но и не любил. Любое проявление раздражение казалось ему демонстрацией слабости, трещины в своей защите. Если всё правильно рассчитать, от разгневанного человека можно заполучить всё, что угодно, сподвигнуть его на любые действия и поступки. Любой гнев ослепляет.
Успокаиваясь, Гай сам себе напомнил, что все козыри данной ситуации находятся у него в рукаве. У шныров нет шансов. Всё по-прежнему идёт по плану. По хорошо спланированному и организованному плану, прощу заметить.
Гай резко встал с дивана и переместился за письменный стол. Действия, разворачивающиеся на экране, его не интересовали. Он  довольствовался  осознанием, что это «кино» оказывает немалое психологическое давление на Кавалерию.
- То, что желаю слышать, я услышу при любом раскладе, –  вежливо заверил Гай пленницу, - а твоя личная жизненная драма, на тему «я бы пекла пирожки и вязала крестиком, да только не сложилось» меня мало волнует.
Мокша несколько секунд помолчал, тарабаня пальцами по столу. Видя, что женщина не настроена на задушевные беседы и продолжает упорно молчать, он раздраженно вскинул голову, намериваясь что-то сказать, но в последний миг передумал. Затем снял очки, прикрывая глаза, и устало потер переносицу.
- Хватит изображать из себя героического партизана, Кавалерия! А из меня делать фашиста. Ты не на лекции у своих деток, - тихо, почти шепотом, сказал он и тут же повысил голос, как бы ставя точку в этом затянувшемся спектакле.
- Действительно считаешь, что твоя жизнь ничего не стоит? Тогда почему сейчас над моим штабом летают, рискую получить болт в затылок, все твои ученики?! Какое у них будущее, если лишить их руководителя? Хочешь убедить меня, что ты этого не понимаешь? – Мокша улыбнулся. При наличии извращенной фантазии, можно даже сказать, что улыбнулся понимающе. Только самодовольное хмыканье испортило все впечатление.
- Или их жизни тоже ничего не значат? Что ж, тогда все правильно, ноль равен нулю, - словно слизывая с ложки мед, с удовольствием закончил он и быстро поднял руку, подзывая берсерков у входа.  Двое громадных ведьмарей из форта Тилля мгновенно отреагировали на приказ, вытягиваясь по струнке перед Мокшей. Когда глава ведьмарей заговорил, на их лицах отразилось нешуточное шевеление законсервированного интеллекта. Каждый силился быстро и качественно запомнить полученную информацию.
- Всех, кого удалось захватить в плен привести в мой кабинет! Также начните переговоры со старшими шнырами. Их тоже сюда. Если настаивают, пусть заходят со шнепперами, в полной экипировке. Думаю, она еще не в курсе, что нерпи внутри штаба не работают.
Один из берсерков кивнул, и они удались из кабинета. По дороге к выходу, оба мучительно размышляли о том, как выполнить приказ. Задвигать разъяснительные речи, и уж тем более быть убедительными ни один из них не умел. Дар красноречия ценился в астрологическом и финансовом фортах, в физическом же – куда важнее являются навыки работы с «топориком» и арбалетом. Формируя эту мучительную мысль, на одного из берсерков внезапно снизошло озарение. Выйдя наружу, где разворачивалось главное действие, берсерк быстро замотал головой, отыскивая нужного субъекта для реализации своего нехитрого плана. Такой субъект вскоре отыскался. Он представлял из себя бледного ( где-то даже на вид болезненного)  худого парня, что подпирал стену здания. Смутно узнавая в нем мага, берсерк хищно оскалился, и стал пробивать себе дорогу сквозь толпу широкими плечами. Оказавшись рядом с парнем, ведьмарь бесцеремонно сгреб его за одежды и подтянул к себе – дабы не наклоняться, ведь  по сравнению с берсерком, маг был на добрых две головы ниже.
- Давай говори старшим шнырам, что их ждут внутри! Гай отдал приказ о начале переговоров, - пробасил ведьмарь, и для устрашения на всякий случай заиграл скулами. Мага он не боялся.

Отредактировано Гай (2012-05-24 12:38:42)

Нынче над Москвой установилась хорошая погода. После недельных дождей это был самый желанный подарок москвичам. Они выползали из своих "каменных норок" и грели под ласковым солнцем пузики. Ни у кого бы и в мыслях не возникло, что прямо сейчас, где-то у западной окраины Москвы, происходят немыслимые вещи: пегасы, уродливые полу-собаки, арбалеты - все это слилось в одном месте. Крылья пегов рассекали нагретый воздух, гиелы капали на землю и своих хозяев отравленной слюной, шныры с криком бросались в бой, берсерки лениво отмахивались от них - вот что видела и слышала Яра, крепко ухватившись за торс Ула, который летел прямо в гущу сражения на сером, но жилистом и крепком пеге. А точнее – Яра все это представляла, потому что из-за огромной спины Ула ей ничего не было видно, кроме самой вышеописанной спины.
В самом начале Яра чувствовала, что все пошло наперекосяк. Нет, шныры и раньше влипали в проблемы, которые, по обыкновению, начинались стычками и заканчивались мирными переговорами с ведьмарями. Сейчас же она не могла понять, чего же добивается Гай и его соратники. Для них было бы глупо собрать в одном месте всех шныров, а потом прихлопнуть их, словно комаров. Таким образом, они все равно не смогут проникнуть в ШНыр. Тут было что-то другое, то, чего Яра пока еще не могла осознать.  И это начинало выводить ее из себя. От бессилия, что она не может сделать хоть что-то полезное. Конечно, не погеройствуешь, вцепившись в Ула и балансируя сзади на пеге. Вообще, Яра никогда не могла сидеть просто так, сложа руки. Чувствовать себя пассажиром на пеге для нее было невыносимо. В ней вовсю бушевал дух командира, она может быть лидером, который поведет за собой верящих в него людей. Поэтому она сейчас и сердилась: сердилась на Ула, на себя, снова на Ула, на свою беспомощность. Но она понимала, что ее теперешнее положение не сможет причинить кому-нибудь вреда, но также и помочь не в силах.
А тем временем, Ул уже отправил в отпуск пару-тройку берсерков с их питомцами. Он пытался что-то крикнуть Афанасию, который как раз летел рядом с ними. Яра взглянула на юношу. Она видела, как Аф был всем сердцем предан ей и Улу: он всячески помогал им, защищал, и, так она думала, даже мог пожертвовать жизнью, ради них. От этого шнырке было горько. Ей хотелось, чтобы их дружба никогда не прекращалась, чтобы они были все вместе до самого конца. Но она чувствовала, что приближалось время, когда она и Ул станут нечто большими друг для друга, и Афанасию просто не останется места.
Яра еще сильнее прижалась к Улу. С каждым разом она боялась за него, а, как известно, страхом можно манипулировать. И она боялась, что ведьмари все-таки пронюхают это и тогда всем тем, в ком она души не чает, придет конец. "Никогда, никогда, - Яра закрыла глаза и слезинка прокатилась по ее лицу, - я не отпущу их. Сделаю все, что даже выше моих сил, но удержу!"
Но внезапно пега занесло, и он зацепил крылом пролетавшую мимо гиелу. Та, к несчастью, успела клацнуть зубами. Пег дико заржал. Ул пытался успокоить обезумевшего от боли животного, но, не рассчитав силы, сильно прогнулся назад. Яра почувствовала, что скользит, и, что есть сил, схватилась за самого пега. Но лоснящаяся жесткая шерсть пега не являлась надежной опорой, и девушка понимала, что ее пальцы не смогут как следует зацепиться. Она пыталась крикнуть Улу, но было уже поздно: она в последних раз попыталась удержаться, но ничего не вышло. Она стремительно падала  спиной к земле. Страх накрыл с головой. Она неуклюже пыталась ловить руками воздух. Сердце бешено колотилось в груди, стремительно отсчитывая ярину гибель. "Теперь ты станешь большой мокрой лепешкой на дворе ведьмарей", - промелькнула ироничная мысль и быстро утонула в перепуганном сознании. А до ее окончательной остановки оставались считанные секунды и пара десятков метров. Яра успела только подумать: "Я не хочу умирать..."

Что же с ними теперь будет, Рина представляла слабо. Берсерк вплотную целился в них из арбалета, и с какой-то тоской кидал быстрые взгляды назад, на главный штаб. Убивать нас не будут. В ближайшие десять минут – это точно, иначе бы мы давно лежали на земле мертвые, тихо и мирно, - невесело подумала Долбушина и, боясь сделать лишнее движение, дабы не спровоцировать ведьмаря, скосила глаза на Штопочку. Та лелеяла поломанную руку. На лице у нее явно отражалась досада от собственной беспомощности. Рина увидела, что на Зине нет нерпи, и запоздало вспомнила про свою. Ее нерпи тоже на руке не оказалось. И когда ее успели снять? - растерянно подумала девушка, надеясь увидеть главное оружие шныров хотя бы у кого-то из берсерков в руках. Тщетно. Возможно, за него уже сейчас ведьмари получают свое первое вознаграждение от этой битвы. Рине сделалось горько и обидно, что они так нелепо попались. Не только они со Штопочкой, а вообще, все шныры. Теперь Долбушина как-то отчетливо понимала, что их купили на провокацию, причем настолько банальную, что впору считать себя наивными первоклашками. Но неужели чтобы это понять, надо было долбануться головой о защиту главного штаба?! Почему они сразу не придумали годный план? Теперь же менять что-либо поздно. Пегов в воздухе с каждой минутой все меньше, раненых и искалеченных все больше, а надежды спасти Кавалерию и вовсе нет..
Рина непроизвольно сжала кулаки. Нет, так не пойдет. Просто так их не перестреляют, надо бороться, что-то думать…
Их злостный надзиратель внезапно вскинул голову к крыше здания и как-то понимающе усмехнулся. Шнырка испугалась. Что еще могли придумать ведьмари для своих «дорогих гостей»? Проследив взгляд берсерка, девушка тоже посмотрела на крышу и испытала что-то вроде небольшого облегчения. Кай! Что он?..
Парень явно что-то выкрикивал, созывающе размахивая руками. Девушка разобрала только несколько слов. Что-то, безусловно, связанное с Кавалерией, причем явно не в дружественном контексте. По крайней мере, слово «убить» прозвучало в монологе Снежного Принца не менее трех раз. Сомневаясь, Рина даже прищурилась, дыба получше разглядеть парня. Неужели действительно Кай, а не какой-то его злобный брат-близнец? Увы. Кай настоящий, угрозы настоящие, и смерть тоже, в случае чего, искусственной не будет…
Задумавшуюся шнырку кто-то толкнул плечом вперед. Требовательно указывая арбалетом по направлению к главному штабу, берсерк в такой милой форме предлагал им топать вперед самостоятельно. Шнырки повиновались. Под конвоем Рина еще ни разу не ходила, но новые впечатления ее не порадовали. Направляясь к зданию, девушка заметила, что почти все пеги находятся на земле. Но старшие шныры в своем большинстве не были захвачены в плен! Они спешивались, угрожающе покачивая шнепперами в сторону берсерков и касаясь нерпей, и тоже понемногу скапливались у входа главного штаба. Рина с тоской посмотрела на своих товарищей во всеоружии, понимая, что появление под прицелом не будет таким убедительным, если не сказать больше…
Изнутри «главное здание зЫла» было самым обыкновенным, скорее даже заурядным. Эдакие рай для офисных крыс: дорогая мебель, кофе-машины, компьютеры, что чернеют своими выключенными экранами. Их провели на второй этаж и бесцеремонно втолкнули в какую-то из многочисленных дверей. Рина не ожидала, что ей сразу откроется зрелище настолько впечатляющее, поэтому девушка на несколько секунд застыла в дверях, создавая что-то вроде пробки. Гай, главы фортом, вся элита ведьмарей. И на небольшом диванчике Кавалерия. Живая, - только и успела облегченно выдохнуть Рина, как ее тут же сгребли внутрь кабинета, освобождая проход. Девушка возмущенно поправила футболку и с вызовом окинула всех ведьмарей недовольным взглядом, словно имела при себе килограмм динамита и два ружья.