Обстановка накалялась пока Аня приближалась к Долбушину и Литкиной, причем с каждым её шагом, Снежа начинала напрягаться всё сильнее. Не провалит, он справится. Он же глава форта! А такой должности не достигают жалкие слабаки! Но волнение ведьмарки было не напрасным. Когда Рина уже почти приблизилась к ним, Долбушин поддался вперед к дочери. Причем это были не уверенные шаги ведьмаря, готового к переговорам, а наоборот - шаги, которые выполнялись по зову сердца, совсем не осмысленно.
Литкина сравнялась с начальством и незаметно одернула Долбушина (девушка даже не подумала, что это был не просто мальчик-исполнитель, над которым можно выполнять любые манипуляции, а её босс, которого трогать вообще опасно для здоровья), со стороны всё выглядело так, будто ведьмари идут встречать гостей, боясь показаться невежливыми.
Когда представители ведьмарей и ШНыра сравнялись, волнение взяло над Литкиной вверх окончательно и она пропустила слова Кавалерии. Положение спасла Громова, которая сразу же взяла судьбу спасенных женщин в свои руки.
- Добрый день, - выпалила Снежа, скорее на фразу Долбушиной, нежели на речь Кавалерии.
Взглянув на Альберта Фёдоровича, Снежа решила действовать на свой страх и риск. Мужчины, конечно, сильный пол, но тут мне кажется это правило может подвести. Надо было отвлечь начальство или же прервать наконец эту гнетущую тишину.
- Предлагаю подняться на борт, - обратилась Литкина к Кавалерии, - а то вдруг, кто из зевак заметит тут это - девушка скосила глаза на Долбушину, - ещё и скорые съедутся сюда...
В голове же девушка начала прикидывать, насколько хорошо сработал фельдшер Уточкин, и сможет ли Аня что-нибудь вспомнить, если окажется внутри давно знакомой "Гоморры". Не в моих интересах подставлять людей, но если он и впрямь так всех уверял, что Аня обо всем забудет на год, то это отличная проверка...

Когда Ева уводила ведьмарок, Калерии стало стыдно за то, что сама она не догадалась накормить пленниц. Можно было бы, конечно, свалить все на избыток общения с врагами, изменивший ее сознание, но это было бы неправдой.
Не подумала, не позаботилась.
Тем временем дислокация участников разговора, если, конечно, можно было назвать эту практически немую сцену разговором, существенно изменилась. Рина непредсказуемо попятилась, будто испугавшись Долбушина, сам ведьмарь прекратил приближаться к девушке. На слова Калерии обратила внимание только Снежана, она же и предложила подняться на борт судна, от греха подальше.
Конечно, Кавалерия не разделяла мнения девушки о том, что кто-то может вызвать цветастой Рине скорую, но в чем-то ведьмарка была права: глупо стоять на улице, если встреча была назначена на борту Гоморры.
- Если Вы приглашаете, - усмехнулась Калерия, и, краем глаза следя за Риной, не отстает ли, бодро двинулась к трапу.
-Когда мы окажемся внутри теплохода, шансов уйти целыми, если придется отступать, будет мало. Остается надеяться на порядочность ведьмарей. Если, впрочем, такое понятие им известно, - настороженно подумала женщина, начиная подниматься по шаткой лесенке. И почему даже у самых добротных кораблей такие хлипкие трапы?
Волей случая, Кавалерия первой поднялась на борт, но остановилась, не решаясь идти дальше и чувствуя всю неловкость ситуации. Шутка ли! Войти в штаб врага как хозяйка, впереди самих ведьмарей.
Оставалось только принять непринужденную позу, будто бы она и впрямь собиралась в водное путешествие на роскошном судне, и ждать дальнейших указаний ведущей стороны переговоров. Теперь это, увы, были ведьмари во главе с молчаливым и отстраненным Долбушиным, даже не взглянувшим до сих пор на Калерию.
А ведь был нашим, мы даже дружили. Глупый, наивный Берт, как тебя занесло к врагам? Забыл ли кодекс ШНыра? Почему ты сделался жестоким и воротишь нос от нас, как от низшего класса? Когда только успела прорасти в тебе мораль врага?

Отредактировано Кавалерия (2011-12-12 19:40:46)

Оглянувшись, Калерия увидела, как спасенные ведьмарки встречаются со своими любимыми. В их прикосновениях было столько нежности, что Кавалерия прослезилась бы, будь она чуть более сентиментальна. Но нет. Женщина лишь моргнула, задержав глаза закрытыми. Она отвыкла от нежности, старательно вытравила из души воспоминания о страсти, превратившись в один обнаженный материнский инстинкт, которого хватало на всех шныров. 
Я не одинока. И у них все будет хорошо. Господи, помоги им избежать псиосной зависимости, дай им здорового ребеночка, а лучше двух. И пожалуйста, пусть берегут их, как зеницу ока. Я своего сына не уберегла. Отбросив воспоминания, пришедшие так некстати, Кавалерия стремительно прошла вглубь коридора теплохода. Она давно убедила себя, что старая боль не страшна. И что все молитвы бывают услышаны.
Внутри Гоморра была не менее шикарна, чем снаружи. На вкус Калерии, - гротескно роскошна, но ведьмари любили излишества. Подошедшая обслужить их официантка только подтверждала это правило. Она была вульгарна. С большой буквы и с двойным подчеркиванием. Одежда совершенно не сочетающихся "кричащих" цветов едва ли предназначалась скрывать достоинства, которых у полноватой девицы имелось предостаточно. Казалось, она сейчас выпрыгнет из декольте. Калерии захотелось немедленно сдернуть очки, чтобы не видеть этого кошмара. 
Сама директор ШНыра всегда была застегнута на все пуговицы, так что подобная манера одеваться повергла ее в легкий шок. Вспоминалась присказка "я, конечно, не ханжа, но...".
Кавалерия ограничилась тем, что уткнулась взглядом в бежевую бархатную скатерть. Скатерть была хороша. Уже тем, что оказалась бежевой, а не красной, как образцы роскоши постсоветских времен. Тогда бархат будто бы весь был одного цвета. Алые бархатные платья были"парадно-выходными" у всех девочек. Все же, ткань была непрактичной для покрытия стола. В ней наверняка застревали крошки. Хотя, какая может идти речь о практичности, если верхушка ведьмарей денег не считает.
Девица, так шокировавшая Калерию своим внешним видом, стала принимать заказ. Голос ее был так же неприятен, как и она сама.
-Интересно, псиосная, или сторонняя? Знает ли она, на кого работает? - гадала Кавалерия.
Когда официантка обратилась к директору ШНыра по имени-отчеству, сомнения в осознании девицей собственного пути отпали. Если осведомлена о должности и имени гостьи, значит "своя". Может, даже любовница какой-нибудь мелкой сошки. Так просто ведьмари никого на работу не берут. 
Официантка предлагала напитки, в том числе, крепкие. Калерию передернуло. 
Еще не хватало принять на грудь в стане врага. За кого она нас принимает? Хотя, наверное, стоит выпить. Может, тогда эта швабра покажется милой и симпатичной.
Девица позволила себе сделать издевательский реверанс, обращаясь к директору ШНыра. Более того, потрепала Рину по щеке. Калерия грозно посмотрела на официантку. 
"Ведьмари не смеют трогать моих учеников", - читалось в ее гневном взоре.
На Рину начальница глядела с тревогой: помнила, что через тактильный контакт можно передать псиос. Но, слава Богу, с ученицей все было в порядке.
- Латте, - отрывисто и не очень-то любезно заказала Калерия. При этом она тщательно проследила за тем, чтобы сделать ударение на первом слоге, как в итальянском. Некоторые недостаточно образованные люди произносили название напитка неправильно. Кавалерия же была склонна к перфекционизму во всем. Кивком головы показывая, что заказ сделан, женщина вытащила из салфетницы цветное ажурное изделие из целлюлозы, и принялась складывать вчетверо, отгибая уголки. Лучше уж показаться страстной любительницей оригами, чем не сдержаться и залепить официантке пощечину.
- Не суди, - не судима будешь, - настойчиво напомнила себе Калерия. - И в этой девушке есть что-то хорошее. Просто так сразу и не скажешь.
Тем временем объект мыслей Квалерии предлагала Рине мороженое. Директор удивленно оглянулась, высматривая неведомых детей. По мнению женщины все собравшиеся были взрослыми людьми, и в сюсюканиях не нуждались. Но, видимо, это создание было и вовсе обделено чувством такта.

Отредактировано Кавалерия (2011-12-13 00:14:24)

К "Гоморре" первой двинулась Калерия. За ней, явно не желая отставать от директрисы, Анечка. А Долбушин, словно привязанный, двинулся следом за дочерью, умудрившись оставить за спиной не только "своих", но и старшего шныра. Финансист уже мог спокойно соображать и адекватно реагировать, - другое дело, что его почти ничего не волновало. На звук подъезжающего автомобиля глава второго форта отвлёкся всего раз - убедился, что опасности нет, и потерял к бывшим пленникам Арктики всякий интерес.
На боту теплохода их встретила омерзительнейшего вида официантка. Альберт постарался максимально отодвинуться от неё, стремясь избежать возможных прикосновений - а вдруг эту девицу и зонт не напугает? На предложение что-либо заказать - отрицательно мотнул головой.
Ещё не хватало всякую дрянь из рук всякой дряни принимать!
- А детям мороженное? - просюсюкала официантка и, прежде чем Долбушин догадался, кто имеется в виду под "детьми" - потрепала Аню по щеке.
Финансист застыл изваянием. Отцовский инстинкт орал, что девицу следует прикончить прямо сейчас, сию минуту, - но уже бесперебойно работающий мозг подсказал, что так поступать глупо, что объяснить потом он никому ничего не сможет. А значит... следовало ждать!
Прищурившись, глава второго форта наблюдал, как официантка приняла заказ и вышла. Затем медленно и спокойно поднялся.
- Прошу прощения, господа - учтиво извинился Альберт - У меня здесь есть одно дельце... Мне вас придётся оставить - совершенно ненадолго! Вы даже соскучиться не успеете, уверяю вас.
Долбушин покинул каюту, и, двигаясь быстрым шагом по узкому коридорчику теплохода, нагнал охамевшую девицу.
- Альберт Фёдорович! – официантка почувствовала его присутствие и обернулась, жеманно и подобострастно улыбаясь. – Надумали что-то заказать?
- Надумал, - кивнул финансист. И сделал почти неуловимое движение зонтом.
Сначала на пол с глухим стуком упал блокнотик. Потом рухнуло тело, которое глава второго форта успел подхватить, избегая шума, и, морщась, оттащил в одно из боковых помещений. Затем, с совершенно спокойным выражением лица, Долбушин поднял заказ и, спустившись в камбуз, передал первому попавшемуся парню.
- Принесёте всё в переговорную! – приказал финансист.
- Так, этим же Ирэн занимается! – удивлённо пробормотал парень.
- Ирэн, – передразнил Альберт, - уже больше ничем не занимается!
Его собеседник содрогнулся. Долбушин же, не произнеся больше ни слова, развернулся и двинулся обратно.

Отредактировано Долбушин (2011-12-14 00:07:40)

Сегодня явно не мой день. Такое бывает, только не у всех проходит. Тогда это уже становится не их жизнь, - кисло думала Рина, направляясь к «Гоморре». Девушка старалась идти аккуратно, но подошва на порванном кроссовке все равно при каждом удобном случае загибалась и довольно громко шаркала по земле. Шнырка, чувствуя себя ужасно неловко, шла с опушенными глазами. Ей почему-то думалось, что ведьмари смотрят на нее насмешливо, хотя, возможно, тем вообще не было до нее никакого дела.
Когда все гости зашли на палубу, Рину снова охватило навязчивое ощущение, что она здесь уже была. Почти каждая деталь только больше в этом убеждала: и старинные часы в углу, и освещение, и даже эта бежевая скатерть. Шнырка решительно ничего не понимало. Она с любопытством рассматривала интерьер, который казался таким близким и знакомым.
Возле столика крутилась полненькая официантка в весьма вызывающем наряде и принимала заказы. Охваченная размышлениями и осмотром предметов вокруг, Рина бы на нее даже внимания не обратила, но тут эта девица позволила себе фамильярно потрепать ее по щеке. Девушку резко дернулась от официантки, ответила ей не менее возмущенным взглядом, чем Кавалерия и стала потирать щеку яркого желтого цвета. Захотелось ответить что-то не в меру «любезное», но присутствие старших ведьмарей сдерживало подобные порывы даже лучше Калерии. Директриса могла сделать замечание, могла отправить вкалывать в пегасню…да мало ли методов воспитания! А вот ведьмари, скорее всего, гораздо менее изобретательны. Дотронулся зонтиком – и все смирные и тихие. Вспомнив о Долбушине, девушка украдкой посмотрела на мужчину. Даже его черты казались до боли знакомыми, каждую деталь, вплоть до одежды и самых разных проявлений эмоций  Рина могла описать с закрытыми глазами, как будто последние годы только и делала, что наблюдала за Альбертом Федоровичем. Это уже вообще какое-то помешательство! Сдвиг по фазе!
- Можно чай? Без сахара, - попросила Рина, видя, что официантка уже собирается уходить. Вслед за ней как-то резко покинул столик Долбушин, хоть и пообещал вернуться в самом скором времени. Вернулся очень быстро. Как всегда хладнокровный и суровый. Да и что могло глобального произойти за эти пару минут?
Сразу за главой финанисового форта к их столику поспешно приблизился официант. Вид у него был как будто напуганный. Он быстро, дрожащими руками выставил напитки с подноса на стол, но, надо отдать ему должное, и капли не пролил на безупречно чистую скатерть.
Рина подвинула к себе большую кружку с чаем, в которой плавала долька лимона. Чай был горячий. Смешно вытянув губы трубочкой, шнырка подула на напиток. Глупая детская привычка, от которой никак не получалось избавиться.
Чай оказался очень душистым, вкусным. Обжигая кончик языка, Рина пила его маленькими глотками.
- Хотелось бы мне всё-таки знать, как наши берсерки смогли сделать с Вашими учениками такое.
Рина без особой охоты отставила кружку и неуютно заерзала на месте. Ей не хотелось выслушивать вопросы, ни тем более отвечать на них. Как-то гораздо радужней (хотя это слово она уже ненавидела) была перспектива придать своей коже нормальный цвет. Ну зачем, скажите?
Но отвечать надо, тем более, что даже Кавалерия не знает всех подробностей. Она же рядом не стояла, когда все произошло.
- Это все ведь…ой!…люди из магического форта! Шаманили с какой-то прозрачной пирамидкой возле ШНыра, - сказала она с недовольными нотками в голосе. Потом выпрямилась, скрестив руки на груди.
- Мы мимо шли, - продолжила шнырка, попутно размышляя, что опять ляпает не то. Ну вот кто ее просил озвучивать это «мимо шли». Кавалерия теперь наверняка вспомнит, что в это время они должны были не «мимо ходит», а сидеть где-то в здании ШНыра, на уроках. Неужели нельзя было как-то по-другому сформулировать?
- По нормальному, как людей, попросили уйти, а они с этой пирамидой что-то сделали, она засветилась и....вот, - с каждым словом теряя уверенность закончила Рина и пожала плечами. Ах как жаль, что нельзя рассказать о героических сражениях. С гиелами, шнепперами и кучей заваленных нами берсерками. А так…скукота. Девушка снова опустила глаза на кружку. Лимон там плавал счастливым желтым пятном. Почти как я, - подумала девушка, -  желтая и кислая.

Калерии происходящее начинало активно не нравиться. Противная официантка ушла, вслед за ней ушел Долбушин, заверив остальных, что без него им не будет скучно.
-Еще бы мы скучали по ведьмарям, - насмешливо подумала Кавалерия, покосившись на Рину. Враги издревле вносили в жизнь шныров необходимое разнообразие.
Заказ принесла уже не вульгарная официантка, а какой-то перепуганный юноша. 
- Странно, вроде уходила эта девка с Долбушиным, а вернулся он один. Неужто уволил неугодную? Да и его прямо передернуло, когда она к Рине обратилась, - рассеянно подумала Калерия, трогая концом чайной ложки пенку на кофе. Напиток потрясающе пах. Кавалерия с тоской вспомнила растворимую дрянь, которую заваривала себе по утрам. Да уж, на стороне врага всегда все было по первому разряду. Женщину давно уже не привлекали ценности ведьмарей, но ей было жаль, что она не может дать того же шнырам. Все-таки финансовое положение организаций разнилось. И если у ведьмарей все было посменно, шикарно и празднично, то в ШНыре работали на износ. 
- Ограничения формируют душу, - вспомнилась Калерии какая-то философская аксиома. Но вот источник происхождения этой истины из памяти ускользнул.
Не успела женщина притронуться к кофе, как к ней обратилась Снежана:
-Хотелось бы мне всё-таки знать, как наши берсерки смогли сделать с Вашими учениками такое.
Калерия посмотрела на бывшую шнырку с укором. Директрисе слабо верилось, что обстоятельства нападения не были известны той. Если уж и требования были готовы, значит происшествие было запланировано. Инициативы у ведьмарей не терпят.
На вопрос стала отвечать Рина. Ее начальница не возражала, хоть формулировки девушки и оставляли желать лучшего. Рина чуть было не назвала врагов шнырским термином "ведьмари", чем рисковала вызвать их гнев, однако вовремя исправилась.
Наверно, стоит учить шныров еще и этике. Хотя какие к черту дополнительные курсы, если я едва успеваю втолковывать им основные истины, законы поведения в нашей организации. А ведь нужно не только рассказать, но и донести, привить им нашу мораль,- Калерия подавила вздох. Теперь в школе не хватало преподавателей. Накрывала ностальгия по молодости, когда штат ШНыра был куда больше, и не приходилось заниматься всем в одиночку. Но эти времена прошли, как и времена превосходства шныров над врагами.
А теперь мы выживаем... И с каждым годом все труднее.
-По нормальному, как людей, попросили уйти, - вещала Рина. 
Кавалерия едва сдержала улыбку. Иногда непосредственность сильнее любой подготовленной речи. Когда ученица замолчала, Калерия слегка вскинула вверх подбородок, ободряя девочку, которая договорила совсем уж неуверенно.
- Признаться, я удивлена тем, что вам неизвестны подробности перемещений и действий ваших сотрудников, - спокойно сказала женщина, не уточняя, отчего ее собственные ученики в неурочный час "шли мимо". По крайней мере, это была их территория, подле школы, и шныры там были куда более ожидаемы, чем ведьмари.
-К тому же, они проявили необоснованную агрессию в адрес моих учеников. С весьма серьезными последствиями, - Калерия покосилась на Рину, плавно окрашивающуюся из желтого в оранжевый, - Я не верю, что вы и вправду не знаете, отчего берсерки там появились, и куда они потом отправились.
Кавалерия гневно посмотрела на Кая, задавшего такой наивный и недостаточно деловой вопрос. 
За своих Калерия всегда стояла горой. Тем более, что на этот раз шныры пострадали невинно, не в конфликте.
Впрочем, завершив обличительную речь, Кавалерия невозмутимо отхлебнула кофе. Не в ее правилах было проявлять излишние эмоции.

Калерия отпила кофе, выигрывая время и маскируя досаду. Только что мысленно ругать Рину за несдержанность и некорректность, и самой быть так глупо пойманной на слове. Определенно, это был неудачный день.
Не объяснять же, что шнырам был устроен «допрос с пристрастием», в попытке выяснить, кто бродил вокруг школы, как они выглядели, и сколько их было. Когда Рина заявила, что товарищи были «такие, с топорами и хищным видом, коротконогие», Кавалерия заключила, что засланные ведьмари принадлежали к форту Тилля. Признаться, директора даже позабавило экспрессивное описание, предоставленное ученицей. Было вообще странно наблюдать за тем, как разгневанная Рина, непрерывно меняя цвета, поносит врагов.
Конечно, Калерии пришлось остановить девушку и попытаться умерить ее гнев, так как подобная ярость, пусть даже по отношению к врагам, была излишней. Разумеется, было бы куда хуже, воздействуй берсерки не магией, а топорами…
Но как объяснишь это несчастной разноцветной Рине, которой и повоевать-то не дали: так, заколдовали и скрылись.
«Стоп! – очнулась Кавалерия. – Берсерки. Магией. Что-то здесь не так. Откуда бы у них такой артефакт?»
Калерия предполагала, что все нападение было подстроено как раз с целью получить ведьмарей из плена, но теперь ситуация обретала новые краски. Женщина корила себя за недогадливость. Но мышление вполне может притупиться, и даже иногда буксовать, если руководить такой беспокойной организацией, как ШНыр.
Невозмутимо улыбаясь под стать собеседнику, Кавалерия ответила:
- Возможно, Вам неизвестны подробности перемещений, как я выразилась, берсерков. Может Вы даже не считаете себя сотрудниками, не мне об этом судить, однако я полагала, что вы все-таки служите одной организации. Если пожелаете, силе.
Калерия привыкла говорить честно, эти витиеватые фигуры речи были ей неудобны и даже неприятны. Но ведьмарям не принято сообщать начистоту, кто они такие, и чему служат.
«Наверняка и сами знают, - утешила себя Калерия. - Не думаю, чтобы кто-то из присутствующих еще терзается сомнениями по поводу выбора стороны. Разве что та девушка, которая увела пленниц. Она как-то человечнее. Если бы с ней поговорить вдали от лишних глаз. Кто знает, мы могли бы ей помочь…»
- Но кому как не Вам и Вашему начальству, - Калерия не стала упоминать и так очевидных персонажей, - знать об артефактах? В частности, о том, кому их выдали, и с какой целью.
Собеседник также заявил, что маги и их колоритный руководитель не удовлетворятся только возвратом сотрудников из плена, но станут их проверять.
Калерия посмотрела на говорившего с жалостью. Неужто и впрямь не понимает, как это жестоко – отправлять людей обратно в мерзлоту, уже выдернув единожды в Москву, на Родину. Впрочем, еще неизвестно, что хуже: псиос или холод.
- Нет, кажется, он все-таки не одобряет просьбы Белдо, - решила женщина, вглядевшись пристальнее. – Хотя чужая душа потемки. Тем более, душа ведьмаря.
Кавалерия кивнула, задержав подбородок в нижнем положении. Ужасно хотелось произнести что-то вроде «соболезную».
- Проверяйте, настаивайте, - устало разрешила женщина. – Это уже не в моей компетенции.
«Я все больше людей из мерзлоты выдергиваю, как морковку. И разговоры разговариваю, – досадливо подумала Калерия, постукивая чайной ложкой по блюдцу. – Не думаю, что это входит в мои обязанности как директора. А того, за чем мы пришли сюда и пошли на все эти условия, пока и в помине нет».

Переговоры, переговоры…Процесс, оказывается, еще нуднее, чем само слово.  Может быть, Рина чего-то и не понимала, но обмены колкостями девушке уже изрядно поднадоели. Она хмурилась после каждой реплики Кая, недовольная тем, что в ходе «словесных стычек» про нее уже все забыли, а вместо этого перешли на личности. Небов регулярно упоминал в своих словах начальство, Кавалерия говорила что-то там о неспособности ведьмарей отследить действия собственных же сотрудников.
Рина слушала вполуха, невнимательно, подперев голову ладонями и сонно моргая. Чай давно остыл, хотелось вернуться в ШНыр, проведать Гавра, которого, наверняка, с самого утра никто не кормил, потом заглянуть к Суповне, выклянчить у нее что съедобное для себя  и отправиться в денники к пегам, а может и куда-то в другое место. Но вместо этого она вынуждена здесь торчать, слушая, как Кавалерия и Кай тренируются в красноречии…
Терпение кончилось внезапно. Не пугало уже даже присутствие главных ведьмарей. Возможно, девушка осмелела так из-за обманчиво спокойного молчания Долбушина и Снежи. Кая она не боялась.  Перспектива же все-таки схлопотать строгое наказание от Калерии Валерьевны вообще казалась очень далекой и призрачной. Рина резко опустила руки, хлопая раскрытыми ладонями по поверхности стола, прерывая тем самым разговор. Звук получился глухой, но достаточно громкий.
- Простите, что прерываю, но может уже отдадите, что обещали? – взмолилась она.
- Ваши сотрудники давно уже в Москве, а я все еще…
Шнырка перевела взгляд на руки:
- Синяя, - угрюмо констатировала она.
Здравый смысл подсказывал Рине, что влезла она зря, и что теперь-то сухой из воды ей не выйти. Но с другой стороны, сколько можно болтать? Никто же даже вопросы никакие не решает, просто катят бочку друг на друга. А толку? Ведьмари не перестанут быть ведьмарями, а шныры – шнырами.

Отредактировано Рина (2011-12-18 02:26:50)